Между революциями.
Многие годы в нашей стране 10 ноября отмечался праздник милиции. Поскольку именно в этот день в 1917 году было подписано постановление «О рабочей милиции». Хоть охрану правопорядка в России уже более десяти лет осуществляет полиция, праздник остался. Сегодня он называется день сотрудника органов внутренних дел.
Постановление Совнаркома «О рабочей милиции».
А мы в рубрике «Хронограф» хотим вспомнить об участи ярославских полицейских, заставших революции 1917 года. Большей частью это была горькая участь. В 1906 году на гребне либеральных надежд Саша Чёрный, пародируя известные строки Козьмы Пруткова, написал:
Дух свободы… К перестройке
Вся страна стремится,
Полицейский в грязной Мойке
Хочет утопиться.
Не топись, охранный воин, —
Воля улыбнётся!
Полицейский! будь покоен —
Старый гнёт вернётся…
Однако в 1917 году всё стало складываться для большинства бывших стражей правопорядка совсем иначе, без каких-либо надежд на возвращение в привычную колею.
Известие о произошедшей в Петрограде Февральской революции пришло в Ярославль 28 февраля 1917 года. Оно было встречено с восторгом и ликованием. Ярославская ежедневная газета «Голос», вышедшая 2 марта под крупным заголовком «Великая радость», писала: «Свершилось! Рассеялся мрак тяжёлой кошмарной ночи, отброшена каменная глыба, нависшая над отечеством и готовая его ежеминутно раздавить. Отброшена навсегда. Свобода, и порядок, и единодушие должны стать лозунгами дня».
Демонстрация в Ярославле, 1917 год.
1 марта на общегородском представительном собрании в Ярославле был создан «Комитет общественной безопасности», заявивший о взятии на себя всей полноты новой власти в губернии. На следующий день на городском собрании губернатору князю Николаю Оболенскому было предъявлено требование не предпринимать «полицейских воздействий в виду происходящих в городе событий и передать свою власть общественному комитету». В ответ губернатор заявил, что «полиция снята со своих постов и никакого вмешательства с её стороны в общественную жизнь производиться не будет. Для охраны города назначены исключительно воинские патрули, которые будут действовать, в случае надобности по указанию милиции, которую намерен организовать общественный комитет» (цитаты приведены в газете «Голос» № 51, 3 (16) марта 1917 года).
Действия, которые предпринимались в Ярославле новой властью, шли по столичному сценарию: в Петрограде ещё до создания Временного правительства временный исполнительный комитет отстранил от службы полицию и приступил к организации «народной милиции».
Демонстрация в Ярославле, 1917 год.
«Милиция» — это слово в 1917 году быстро стало входить в широкий обиход. Оно навязывалось новыми властями как альтернатива «полиции». Напомним, что в дореволюционной России милицией называлось народное ополчение, отряды вооружённых граждан. Отряды милиции, например, активно воевали с французами во время Отечественной войны 1812 года. Само слово восходит к латинскому militia — «военная служба, войско».
В «Постановлении Временного правительства об учреждении милиции», разработанном в апреле 1917 года, однозначно говорилось, что прежние термины «полиция», «конно-полицейская стража», «охранка» — «оказались загрязнёнными теми институтами старого порядка, которые у всех вызывают только чувство ненависти или презрения».
В Ярославле, как и в других российских городах, полиция была разогнана с позором, с улиц исчезли городовые, околоточные надзиратели, закрылись наружные посты полиции. И сразу же активизировались различные преступники и правонарушители.
— В осточертелом головокружении Временное правительство поспешно уничтожало по всей России всякую администрацию. Одномоментно была разогнана вся наружная полиция, вся секретная полиция, перестала существовать вся система министерства внутренних дел. Это всё учинили светло-умные российские либералы, — отмечал Александр Солженицын в своих «Размышлениях над Февральской революцией».
Карикатура 1917 года.
В штате полиции города Ярославля до марта 1917 года насчитывалось 305 человек, из них 230 нижних полицейских чинов. Эта правоохранительная структура на протяжении десятков лет действовала стабильно. Чины полиции довольно надёжно обеспечивали общественный порядок и имущественную безопасность граждан.
2 марта 1917 года губернатор князь Николай Оболенский доложил новому комитету общественного порядка о роспуске полиции и сложении своих полномочий. И уже на следующий день, 3 марта, он сам и группа бывших руководящих чинов полиции, жандармерии и охранного отделения были арестованы. С этого дня началась кампания преследования новой властью «силовиков» прежнего строя. Мгновенно они оказались изгоями в родном городе.
— Некоторые из представителей старой полицейской администрации, — писала ярославская газета «Голос» 7 марта 1917 года, — сами предлагали арестовать себя из опасения подвергнуться, будучи на свободе, проявлениям к себе враждебного отношения со стороны населения.
Ярославский губернатор князь Николай Оболенский.
При этом полицейские в глубине души не принимали обвинений в свой адрес, считая, что их служба была нужна и полезна. Находящиеся под стражей в каторжной тюрьме бывший полицеймейстер города Ярославля Доливо-Добровольский, его помощник Завьялов, приставы Стрельников, Чирков, Мартынов, Шарыгин и Ливанов обратились в комитет общественного порядка с заявлением о признании нового режима власти и выразили полную готовность исполнять все распоряжения комитета.
Ответа они не получили. Но новая власть быстро нашла применение части ярославских полицейских — их передали в распоряжение военного командования для мобилизации и отправки в армию. Война всё продолжалась, и новые солдаты были нужны на западном фронте.
9 марта 1917 года в здании городского полицейского управления состоялось общее собрание чинов бывшей ярославской городской и уездной полиции. На нём присутствовало 32 классных чина полиции и более двухсот городовых.
Загнанные в угол полицейские благодарили, как пишет газета «Голос», власти «за признание за бывшими чинами полиции прав гражданства, выразившееся в призыве их в ряды войск». Однако больше их занимал вопрос своей реабилитации — «просить путём воззвания к населению снять ошибочно наложенный позор на чинов полиции». Полицейские просили не выселять их семьи из казённых квартир хотя бы шесть месяцев, выплатить недополученное жалование, проститься перед отправкой на фронт с бывшим начальством, которое содержалось в каторжной тюрьме.
К сожалению, до нас не дошло информации, были ли выполнены хоть какие-то из этих просьб. Дальнейшая судьба большей части ярославских полицейских, которые отправились в окопы Первой мировой, нам неизвестна.
Отправка на фронт из Ярославля, 1917 год.
Оставшиеся в силу состояния здоровья и возраста сотрудники полиции надеялись, что новая власть воспользуется их знаниями и опытом, тем более что Министерство внутренних дел Временного правительства разрешило на местах так делать.
— Зачисление в милицию бывших чинов полиции зависит всецело от вас, конечно, при условии оценки пригодности каждого такого чина в отдельности, — такая телеграмма пришла в регионы в начале апреля.
И хотя Ярославский совет рабочих и солдатских депутатов постановил всех бывших полицейских и жандармов в милицию не принимать, некоторые из них всё же сумели вернуться к охране правопорядка, особенно в уголовно-разыскное отделение, далёкое от политики.
Время показало, что именно их работа помогла новоиспечённым милиционерам обрести необходимые умения и навыки. А вскоре — справиться с валом криминала, который выплеснула на улицы Ярославля амнистия Временного правительства.
В 1917 году Временное правительство провело не имевшую в истории аналогов всеобщую амнистию заключённых. Её можно сравнить разве с той, которая произойдёт в 1953 году после смерти Сталина. С каторги, ссылки, из тюрем в города России хлынул поток преступников. Большинство из них были осуждены за уголовные преступления.
В первых числах марта 1917 года из ярославской тюрьмы, где содержалось около тысячи человек, была освобождена партия политических заключённых в количестве 150 человек. За ними следом началось освобождение уголовников, которых было около семисот. В тюрьме осталось всего лишь 120 человек, в основном арестованные уже новой властью, в том числе бывшие чины полиции.
Для освобождения «политических» существовал особый механизм, который помогал им адаптироваться к жизни на свободе. Бывших узников партиями выпускали и размещали в гостинице «Царьград». Больных отправляли в земскую больницу в Загородный сад. Снабжали деньгами, документами и отправляли к месту жительства. Ничего этого не было в отношении «уголовных». Их просто выпустили. И они тут же принялись за старое.
Резкий рост преступности помог вернуться к своей работе сотрудникам уголовной полиции. Новая власть поняла, что ловить жуликов и воров должны профессионалы. Группа арестованных сыщиков была освобождена из-под стражи, и многие из них влились в состав уголовно-разыскного отделения.
Здание полицейского участка на Ильинской площади. В 1920-е годы здесь располагалось уголовно-разыскное отделение.
Бывшие сотрудники сыска, сохранившие свои наработки, хорошо знавшие уголовный мир города и оперативную обстановку, активно помогали новобранцам милиции освоиться с азами сложного, требующего профессионального подхода, дела. С 6 марта по 19 апреля 1917 года было задержано 156 воров, 133 из которых оказались освобождёнными по амнистии и вновь совершившими преступления.
И в дальнейшем в уголовно-разыскном отделении работали выходцы из царской полиции. Они пережили ярославское восстание, после которого милиция города была расформирована и набрана заново. И только в 1920-е годы они начали покидать органы внутренних дел естественным путём, передав свой опыт молодым сотрудникам.
Ярлык «бывшего полицейского» постоянно преследовал стражей правопорядка царской России. И в период Временного правительства, и тем более при Советской власти. Например, Конституция РСФСР 1918 года отнесла их к политически неблагонадёжным и лишила избирательных прав. Конституция СССР 1924 года закрепила это положение. В 1930-е годы бывшие полицейские — те, кто дожил, — подверглись массовым репрессиям вместе с другими «контрреволюционными элементами».
Руководители же ярославской полиции по пять месяцев и больше без суда и следствия провели в городской тюрьме. Лишь 30 августа 1917 года газета «Голос» написала: «Освобождение. На днях освобождены из-под ареста б. полицейские приставы В.А. Мартынов, С.А. Чирков, Дивов и все другие лица, арестованные после переворота. Под арестом оставлены полковник Фон-Антониус и провокатор Кузнецов на 3 месяца, б. полицеймейстер Доливо-Добровольский на полтора месяца и б. пристав 3-й части В.Р. Стрельников на 2 месяца». Что с ними произошло позже — неизвестно. Несмотря на провозглашение принципов законности соблюдать их новая власть не собиралась.
Правопорядок в Ярославле между революциями 1917 года пыталась обеспечить милиция, собранная из раненых солдат, гимназистов и студентов. Позже к ним присоединились отряды красногвардейцев. Но это уже совсем другая история — история советской милиции.
Карикатура 1917 года.
В подготовке материала использована книга Артёма Евстафьевича Власова «От февраля к октябрю. Создание и деятельность ярославской милиции в 1917 году».
